Только серое небо туманами пенится,
Только серое небо мне давит и давит на грудь.
И душа моя жить, и творить в этом омуте ленится:
Не пишу, не дышу, не смотрю, и ты не обессудь!
Сероокое небо за крыши цепляется, -
Низко, низко плывут облака над землёй.
В этой сырости серой, да, лишь каморы размножаются
И клюют носом в сетку, пытаясь прорваться домой.
Но пионы цветут, шары ярко-преярко раскинулись!
Полюбуюсь на них и букет соберу для себя.
Мы уныние, договорившись с тобою, отринули
И отринули даже частичку, должно быть, себя.
Принимаю печали, разлуки и горести
И пройду, пронесу я безропотно жизнь.
Ты же будешь читать, мой Господь, этой жизни всей повести,
Я конечно же, помню, что надо любить и служить.
Я стараюсь принять всё, что мне подаётся без ропота,
Но порою я так устаю без тепла, без тепла!
Повторяя твержу я не громко, лишь шепотом,
Чтобы я пронести, помоги, мой Господь, всё смогла, всё смогла.....
300622
Ирина Шилова,
Пермь
Задавать себе вопросы - это хорошо.
Прочитано 1202 раза. Голосов 1. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
3) Жизнь за завесой (2002 г.) - Сергей Дегтярь Я писал стихи, а они были всего лишь на бумаге. Все мои знаки внимания были просто сознательно ею проигнорированы. Плитку шоколада она не захотела взять, сославшись на запрет в рационе питания, а моё участие в евангелизациях не приносило мне никаких плодов. Некоторые люди смотрели на нас (евангелистов) как на зомбированных церковью людей. Они жили другой жизнью от нас и им не интересны были одиночные странствующие проповедники.
Ирина Григорьева была особенной. Меня удивляли её настойчивые позиции в занимаемом служении евангелизации. Я понимал, что она самый удивительный человек и в то же время хотел, чтобы она была просто самой обыкновенной девушкой. Меня разделяла с ней служебная завеса. Она была поглощена своим служением, а я только искал как себя применить в жизни и церкви. Я понимал, что нужно служить Богу не только соответственно, не развлекаясь, но и видел, что она недоступна для меня. Поэтому в этом стихе я звал её приоткрыть завесу и снять покрывало. Я хотел, чтобы она увидела меня с моими чувствами по отношению к ней и пытался запечатлеть состояние моего к ней сердечного речевого диалога, выраженного на бумаге. Но, достучатся к ней мне всё никак не удавалось.
